В.Л. Кляус. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян. М., Наследие, 1997 - 464 с.
В указателе систематизируются заговорные тексты восточных и южных славян. Учтено более 3000 текстов из восьмидесяти публикаций XIX-XX вв. Для фольклористов, этнологов, специалистов в области народной культуры.
Предисловие. (фрагменты)
… В XIX-XX столетиях фольклористы славянских стран собрали огромное количество произведений устного народного творчества, и этот фонд постоянно пополняется. Современные исследователи в своих работах стремятся использовать максимальное число известных им текстов, так как это дает возможность представить объективную картину истории их возникновения, эволюции и бытования. В связи с этим систематизация фольклорного материала приобретает все более важное значение.
Начальные попытки систематизации заговорно-заклинательных текстов были предприняты еще в середине XIX веке, в первых сборниках-антологиях этого жанра. В "Великорусских заклинаниях" Л. Н. Майкова все заговоры разделены на восемь групп по признаку использования текста в той или иной сфере жизни человека:
1. Любовь; 2. Брак; 3. Здоровье и болезни; 4. Частный быт; 5. Промыслы и занятия; 6. Общественные отношения; 7. Отношение к природе; 8. Отношение к сверхъестественным существам. Внутри этих групп тексты распределяются на подгруппы по функциональным различиям. К примеру, в группе "Любовь" выделены "Заговоры приворотные, присушки и любжи" и "Остуды, отсушки", в группе "Брак" — "Девичьи приговоры для привлечения женихов", "Когда сваху посылают засватывать избранную невесту", "Когда сваха идет на сватовство", "При проводах жениха", "При проводах невесты" и другие.
Таким образом, Л. Н. Майков предложил классификацию русских заговоров на основе
тематическо-функционального признака. Эта классификация проста, понятна и удобна для публикаций, особенно тогда, когда даются большие массивы текстов. Она с небольшими изменениями часто использовалась и используется до сих пор многими исследователями заговорно-заклинательных текстов. <…>
Мысль о необходимости систематизации заговорной поэзии занимала А.В. Ветухова. Рассмотрев классификации русских, украинских и европейских исследователей, он предложил следующее решение проблемы: "Мне думается, что для удобства обследования материала можно распределить его по наичаще встречающимся ... названиям болезней,... а в этих крупных отделах попытаться установить группировку по степени древности заговора, руководствуясь его формальной стороной ... и психологическими основаниями возникновения и эволюции заговора". Разделяя тексты на группы (от сглаза, от крови, от зубной боли, от "болезней реже встречающихся": антонов огонь, бешиха, бородавки, веснушки, видмен, волос и т. д. по алфавиту), А.В. Ветухов применил
функциональный признак. Внутри групп А.В. Ветухов попытался расположить тексты в соответствии с их эволюцией, а точнее так, как он ее представлял. Основным признаком, из которого он исходил, было наличие/отсутствие в тексте христианских элементов. <…> Работа А. В. Ветухова, хотя и имеет ряд серьезных недостатков, незаслуженно забыта. Это было первое исследование, в котором в большом объеме систематизировались заговорные тексты всех славян и привлекался материал других народов (немцев и греков).
Попыток повторения и осмысления опыта А. В. Ветухова практически не было. Из исследователей XIX — начала XX века к нему обращался только Н. Ф. Познанский. В монографии "Заговоры: опыт исследования происхождения и развития заговорных формул" он подвергнул работу А. В. Ветухова острой критике и указал, что "внутренний признак", который не мог найти А. В. Ветухов, определил немецкий ученый О. Эберман. "Его труд, — писал Н. Ф. Познанский, — не простой сборник, а
систематическое расположение и сравнение формул по разрабатывающимся в них мотивам.. В основу каждого мотива автор кладет древнейшую сохранившуюся редакцию, а потом следуют позднейшие редакции и варианты". <…>При этом характерно, что, как и А. В. Ветухов, Н. Ф. Познанский обращался не только к восточнославянскому материалу, но и фольклору других славян, романских и германских народов.
( Дальше - больше: о дореволюционной фольклористике и проблемах систематизации ) Для описания заговорного сюжета, в отличие от эпического, достаточно четырех элементов:
персонаж (П), его
действие (Д),
место действия (М),
объект действия (О) — они находятся во взаимосвязи друг с другом, играя важную роль в организации повествования заговорных текстов. Каждый из этих элементов неделим.
На наш взгляд, любую пару повествовательных элементов в заговорном тексте можно определить как заговорный мотив и, выстраивая их в цепочку
П-Д-М-О, описывать заговорный сюжет.
Заговорный сюжет по своему характеру отличается от сюжетов других фольклорных жанров, в первую очередь от эпических (былины, сказки и др.). Так, одной из его особенностей является элементарность, "неразвитость".
Заговорная поэзия — не аморфное и хаотическое образование. Она представляет собой устойчиво структурированную систему, которую ощущают сами носители, разделяя заговоры, прежде всего, на "черные" и "белые". Это "народное" деление восходит к одной из основных культурных оппозиций: добро/зло. В центре заговорной поэзии, как и любого другого вида народного искусства находятся человек и его жизнь, поэтому, действительно, все заговорные тексты можно выделить в две группы по признакам "нанесение зла" и "уничтожение зла" (или иначе — "отнятие" и возвращение добра). Но такое разграничение верно лишь с точки зрения функциональной направленности. Внутренне заговорная поэзия едина — тексты обеих групп построены на единых принципах, обладают одинаковостью структурных форм, сюжетов, мотивов, образов.
( О принципах объединения заговоров в группы и оформления записей в Указателе ) Всего в "Указателе" учтено более 3000 текстов из восьмидесяти публикаций XIX-XX столетий. При привлечении столь большого материала не могли не обнаружиться сюжетные схождения между разными славянскими традициями. Они специально отмечены в дополнительном указателе сюжетных тем и схождений.
Немаловажную роль в тексте, кроме действия, играют образ персонажа и место, где он находится. Возможно, что нами еще до конца не оценена роль образов персонажей и локусов в сюжетообразовании заговоров. Понимая необходимость и важность изучения персонажей, мест действия и иных повествовательных элементов, мы даем особые указатели персонажей, предметов и локусов, некоторых констант и атрибутов персонажей и предметов.
Автор выражает искреннюю признательность Юрию Ивановичу Смирнову за советы при определении путей систематизации заговорных текстов и Алле Геннадьевне Шешкен за лингвистические консультации по сербскохорватскому материалу.