"Один из Божьего эскорта" (Несколько слов о Владимире Маканине)

[0lesja_0lgerd]

Пишет Человек без футляра( smorodinov) в seminar

       По природе своей я тугочит — читаю не глотом, смакуя. (Конечно, если объект чтения того стоит.) Но первое же знакомство с творчеством Маканина убедило меня в самочинности его произведений — писатель буквально вкладывает в них волю, оживляя текст. Тот же маканинский «Андеграунд»: и посмаковал, казалось бы, а произвольно не двинешься — будешь читать так, как задумал автор. Я тогда, помнится, просто был поражен этими скобочками, спотыкающими ум и заставляющими воспринимать мысль так, как того требует замысел. Таков и сам Владимир Семенович. Надо обладать удивительной леностью ума, чтобы тут не споткнуться, чтобы проморгать феномен под именем Владимир Маканин.
       Пригласила писателя в Волгоград профессор ВГПУ Светлана Перевалова, взвалив на себя все бремя организации. Вуз, озабоченный своим юбилеем, встретил Маканина без помпы, но актовый зал был полон. Приветствия, добрые слова, театрализованные импровизации по мотивам произведений Владимира Семеновича. Наконец, сама лекция.
       Маканина не первый год интересует тема русского романа, но если раньше акцент делался на эволюции лирического героя, то теперь Владимир Семенович говорил о проблеме литературы в свете кино:
       — Дороманная литература, та самая мощная и настоящая, не имела сцен. Это была литература мысли и слова. Потом появился роман, и он, помимо мыслей, имел и четкий сюжет. Со временем роман породил и свое отражение — кино. А кино в свою очередь поглотило своего родителя. И литература уже беспомощна перед этим монстром. Роман сегодня пишется с оглядкой на видеоряд, он теряет то, чем всегда была славна литература — изящество и рефлексию. Произведение сначала демонстрируют на экране, а уже потом люди покупают книгу, по которой снят фильм. Книга превращается во что-то второсортное...
       Владимир Семенович знает, о чем говорит: сам выпускник Высших курсов сценаристов и режиссеров при ВГИКе, Маканин наречен журналистами и критиками писателем малых форм. И не потому, что автор чурается романов, а потому, что верен классической традиции, уделяющей рассказу и повести то пристальное внимание, которого они заслуживают. Отнюдь не случайно Владимир Семенович был инициатором и составителем сборника лучших повестей XX века...
       Я невольно сравниваю Маканина с его андеграундским Петровичем. Последний — бомж и непризнанный писатель, один из «Божьего эскорта суетного человечества», «экзистенциалист», отказавшийся от литературного поприща и ставший общажным сторожем: «Пушкин и Петрович — гении-братья». Маканин, правда, писатель признанный и, благо, от писательского дела не отказывающийся. Но его стоическое равнодушие к напускному, к дешевой славе...
       Вот и теперь после лекции Владимир Семенович отнекивается от всех административных мероприятий:
       — Руслан, — говорит он мне, — я уже второй день в плену официоза, а хочется на природу. Вы, живущие на Волге, к сожалению, не понимаете всей красоты этой реки.
       Мы плывем на прогулочном теплоходе. Маканин любуется пейзажем. Лицом он похож на древнерусского князя. Классик на Волге...



       За два дня до этого я спешил на вокзал встретить Владимира Семеновича с поезда. По пути зашел в «Книжный город» (бывшая «Волжаночка»). Времени в обрез, потому направился я прямо к миловидной девушке со служебным бейджиком: «Скажите, пожалуйста, где у вас книги Маканина?» Девушка в замешательстве: «А это что?» — спрашивает. Теперь пришел черед моего замешательства: «В каком смысле?..» — «Ну, детективы, фантастика?..»
       Я не стал рассказывать об этом Маканину, удручая взгляд его на наш город, но нам, волгоградцам, знать об этом должно. И задуматься...
       С Владимиром Семеновичем я познакомился в 2002-ом на писательском форуме. С тех пор мы встречались ежегодно. Но если спросить меня, кто такой Маканин, то я вряд ли найду подходящие слова.

       Что я знаю о Владимире Семеновиче? Математик по профессии, он работал в лаборатории Военной академии имени Дзержинского. По окончании Высших курсов при ВГИКе работал редактором в издательстве «Советский писатель», вел семинар прозы в родном мне Литинституте. Шахматист, тонкий ценитель классической музыки, знаток литературы, один из лучших писателей современности...
       Впрочем, одно слово, емко характеризующее Владимира Семеновича, найти можно: Маканин — глубок. Пытаясь раскрыть его творческую сущность, постоянно ловишь себя на мысли, что не дочерпал. Суть осталась девственной и ждет нового покусителя. Не потому ли число филологических диссертаций и критических статей, посвященных творчеству Маканина, постоянно растет?.. Ничего, моря стаканами не вычерпать и песком не засыпать.
       Владимир Семенович не вписывается в стереотипы, ярлыки на нем не держатся. А как хочется приклеить! Для понимания, для банальной ориентации, наконец. «Выразитель общенародного бытия», «певец андеграунда», «исследователь социальных типов»... Не то, все не то. Отсутствие прямого нравоучения; язык, отвечающий теме; мудрость, доходящая до цинизма, но не переходящая черту, за которую нельзя; неприятие пошлости при всем при том, что темы к тому располагают. В прошлом — ни диссидент, ни коммунист; ныне — ни правый, ни левый. Ну не прилипают ярлыки к Маканину! Истинный талант не подстраивается под шаблоны, он прокладывает свой путь. По этому пути еще пойдут, ему еще будут подражать.
       Тем не менее одно можно сказать достаточно уверенно: в своем творчестве Владимир Семенович продолжает лучшие традиции русской классической литературы. «Маленький человек», «антилидер» и проблема растворения его индивидуальности в средней массе...
Мы беседуем. Маканин похож на чужестранца, пришедшего откуда-то издалека и не из этого времени — оттуда, где люди иначе чувствуют, правильнее:
       — Нет, Руслан, математическое мышление не мешает литературному творчеству. Математика красива, она сродни искусству.
       Выясняется также, что Владимир Семенович, сам лауреат Букеровской и Государственной премий, о сегодняшних литературных наградах отнюдь не высокого мнения: количество номинаций и методы выявления кандидатов давно обессмыслили в России эту форму поощрения литературного творчества.
       Маканин показывает мне новую книгу «Испуг», посвященную «психологии любви». Если верить аннотации, это асимметричный ответ набоковской «Лолите». Издание красивое. На саму обложку вынесена маканинская цитата: «Старый хер, я сидел на краешке ее постели...» Коммерческий ход издательства, с которым теперь сотрудничает Маканин. Благодаря этому ходу, кстати, у Владимира Семеновича в гостинице украли экземпляр «Испуга». Воришку ждет разочарование: вместо развлекательного чтива он столкнется с серьезным творчеством. Но коммерческий ход сработал, это надо признать. Мы говорим о том, насколько оправдана такая стратегия издательства и стоит ли таким образом привлекать к большой литературе любителей чтива.
       Разговор постепенно переходит в другую плоскость:
       — Все склоки и раздоры в писательской среде, все эти разделения писательских Союзов, объединений и организаций происходят оттого, что есть такая категория людей — воители, — говорит Владимир Семенович. — Они, как правило, писать не умеют и вне конфликтной ситуации чувствуют себя никчемными. К сожалению, это было, есть и, вероятно, будет...
       Следующим днем я провожал Маканина в Москву. Мы стояли на перроне. Владимир Семенович был торжественен и одухотворен, рассказывал анекдоты. А мне казалось, что именно такой человек должен знать начала и цели, ибо кому еще Всевышний приоткроет занавес? Есть люди, рядом с которыми становишься мудрее, которые без всяких нравоучений закладывают в нас большое, человеческое, трогательное.