0lesja_0lgerd | Nautilus Pompilius: 25 лет! СК «Олимпийский» (17декабря 2008)

Читать ЧАСТЬ I

После трёхмнутной тьмы и загадочного копошения на сцене, из-под потолка разнёсся замогильно-торжественный голос Козырева:

Козырев: Итак - корабль, названный именем моллюска, выживающего расщеплением тела, перепахавший уже несуществующую страну, в которой многие из нас с вами родились, - этот странный, чарующий корабль-призрак вырвался на океанские просторы!.. И я знаю, что, где бы он ни был, какие бы моря ни бороздил, какие созвездия не мерцали бы в небе над мачтами «НАУ» - всё тот же капитан неподвижно стоит у штурвала и ведёт судно одному ему ведомым путём. Час настал! На сцене «Олимпийского» - группа «Ю-Питер» и Вячеслав Бутусов!

Вибрирующие звуки варгана, рассветают прожекторы, на экранах из красного фона с бронзовыми фигурками птицеголовых богов и всевидящих глаз проступает золотая маска юного Тутанхамона. Фараон взирает на зал с высоты трёх экранов и на губах его лёгкая улыбка. А когда идёт припев («Правда всегда одна – это сказал фараон…»), по экранам вверх поднимаются, расходясь, золочёные пирамиды, и зрительно источником этих световых фигур является крошечная по сравнению с ними фигурка Бутусова. Допев, Вячеслав сказал аплодирующим зрителям: «Спасибо!» - и на экраны хлынули пенящиеся волны Мирового океана, а зал наполнился голубым фосфорическим блеском.

«Дыхание», как и «Тутанхамона», зрители пропели с первого до последнего слова вместе с исполнителем. Фишка номера – парящие в воздухе над сценой, наподобие жарровских голограмм, спиралевидные световые лучи, напоминающие не то закрученные раковины моллюска, не то всем известные розово-белые «крабовые палочки» - в общем, нечто морское и диковинное. Затем прожектора сменили голубое сияние на глубокую арктическую синь, и лица зрителей, обращённые из темного зала к сцене, стали жуткими, как у утопленников. А Бутусов начал суровую отповедь: «Я видел секретные карты, я знаю, куда мы плывём. Капитан! Я пришёл попрощаться тобой. И с твоим кораблём…»

«Титаник» проплыл под экранами-парусами, полными бесконечных волн и зрители проводили его дружным воплем и аплодисментами, на что Бутусов откликнулся: «Спасибо вам огромное! Да здравствует Москва!», после чего прожектора осветили зал более приятным глазу индиговым светом с переливами фиолетового и мерцанием звёзд-фонариков вокруг экранов – на коих в этот же момент поползли радужные полосы, похожие яркостью цветов на карамель или растаманский шарф. Последовало длинное красивое вступление, во время которого зрители, попритихнув, пытались сообразить, что за песня скрывается за таким затейливым интро. Не догадались вплоть до того момента, как Бутусов запел. Это оказалась –

«Одинокая птица», с удовольствием подхваченная публикой. Концовка тоже была красива и завёрнута в изящный лирический шлейф. Когда последняя отзвучавшая нота погасла вместе с прожекторами, и после краткого мига темноты зал озарился спокойно-синим сиянием, а на экране за спиной Бутусова поднялся и затрепетал огонёк свечи, по сторонам экрана замерцали как морозные звёзды, фиолетовые, голубые и белые лампадки.

«Утро Полины» прозвучала мягко и космически-всеохватно. На экранах уютный свет свечи сменялся видом из заснеженного окна, за которым в беззвёздном чёрном небе, медленно кружась, падали сказочные снежинки. По окончании песни Вячеслав, указав на второго гитариста, представил его: «Вадим Самойлов!» и добавил в сторону зрителей: «Спасибо!», а луч прожектора опять высветил «бочку» с Козыревым.

Козырев: Группа Ю-Питер и Вячеслав Бутусов! .. Давайте с вами сделаем то, что сегодня публика должна сделать. Многие зрители воспринимали вечного соавтора и бессменного участника группы «Наутилус», автора большинства стихов, как человека агрессивного, даже язвительного. Я – не исключение. Но для людей, которые знали его по-настоящему и достаточно близко, он был очень странным, добрым, нелепым и трогательным существом. Когда мы вчера говорили ещё раз, поздно ночью, сидя там, в фойе, со Славой, о нём – Слава сказал: «Ты знаешь, он даже злился как-то нелепо… бессмысленно…» Как-то раз его спросили где-то… правда ли, что песня «Я хочу быть с тобой» была написана по следам какой-то трагедии, случившейся с девушкой, о чём, как бы, и была написана песня, а он сказал: «Я её написал за те пятнадцать минут, пока моя девушка опаздывала, а я её ждал». Если человек за эти 15 минут пишет строку: «Я ломал стекло, как шоколад в руке» - (визг и восторг в зале)- …можно только догадываться, какие ураганы и бури творятся в его душе. И в песне выплеснулись все эти страдания, эмоции, переплавляясь в текст. (Мужик справа, страдальчески: «Мда, ну с русским языком у него вообще…») Но стихи его не учат… не содержат и следа ненависти, они учат мужественно страдать. И когда можно было взглянуть в его дневник в Интернете, то последняя запись была такая: “Никто на днях не едет в Лондон? Вопросительный знак. Очень нужны лекарства. Точка. Мне. Точка”. Он умер очень быстро, в Лондоне, четвёртого февраля две тысячи седьмого года. Много ли мы можем назвать поэтов, чьих стихов – пятьдесят, как минимум, - вписано у нас в подсознание?.. Это ЕГО тексты сегодня вы поёте наизусть. Предлагаю почтить память Ильи Кормильцева минутой молчания.

Стало темно и очень тихо, мертвенно тихо, а на экране медленно заскользили фотографии Ильи разных лет. С полминуты не было слышно ни звука, потом где-то в передних рядах мужской голос выкрикнул: «Илюха, за тебя бухнём!..» И, словно по сигналу, зал разразился аплодисментами, и рукоплескал до истечения скорбного срока, а с экрана то задумчивым, то хитрым взглядом, смотрел на всё это великий провокатор и романтик Кормильцев, теперь уже такой же недосягаемый и загадочный, как золотая маска древнего фараона.

Последнее фото Ильи Валерьевича растворилось в темноте, в которой зазвучали уже первые такты музыки – заиграл симфонический оркестр, занявший своё место на сцене незаметно и деликатно. Прожектора осветили зал торжественно-алым, и Бутусов запел.

«Крылья» в симфонической версии стали скорбным гимном потерям. На экране за спиной Бутусова пульсировала алая Вселенная, полная тревожных звёзд, и на припеве среди них раскрывались огромные белые крылья, с какими изображают ангелов. Допев, Вячеслав представил оркестр и его руководителя, Евгения Полешева, и поблагодарил зрителей. Прожектора изменили спектр с красного на фиолетовый, затем – на синий, и экраны продемонстрировали безмятежный береговой пейзаж причудливой расцветки, сменившийся бегущими по небу кудрявыми облачками.

«На берегу безымянной реки» (как и все предыдущие) была исполнена в сопровождении зрительского хора и ритмического прихлопывания. Уюта и умиротворения добавили голубые лампадки, сделавшие стены похожими на звёздное небо. Потом в освещении появились утренне-розовые тона, и оркестр заиграл вступление к «Тихим играм». Бутусов пел с нежностью, и сложил руки на микрофоне так, будто хотел спрятать за ним лицо, словно стеснительный мальчик.

«Тихие игры» были приняты на ура, и концовка потонула в аплодисментах с криками “Браво!”. Вячеслав совершенно трогательно вдруг прикрыл рот ладошкой и испуганно встопорщил брови.
Прожекторы погасли, только экраны светились голубизной солнца, видимого сквозь струящуюся толщу воды. Оркестр заиграл увертюру к «Прогулкам по воде», зал заулюлюкал в восторге.

«Прогулки по воде» сопровождались рябью волн на видео, но когда упоминался Спаситель и Учитель, экраны становились алыми, словно паруса, и из-за спины Бутусова лился золотой свет. Установилась такая атмосфера доверия и благоговения, что у самых впечатлительных, вроде меня, слёзы наворачивались. Когда прожектора погасли, зал взорвался свистом и аплодисментами. Бутусов с непроницаемым лицом принял этот восторг, уже готовясь к следующей песне. Ею стала бессмертная

«Я хочу быть с тобой». Зал был в голубом и фиолетовом, на экранах завораживающе росли и удалялись калейдоскопические мандалы, создавая совершенно трансовое впечатление. Оркестр аранжировал песню как медленную торжественную балладу. Бутусов пел вполголоса, зал – в полный голос. В конце, после долгих рукоплесканий, Вячеслав поблагодарил зрителей и оркестр, и прошёл из глубины сцены к её краю. Кто-то, стоявший позади нас, сообразив, что сейчас произойдёт, и чем это чревато для его записи поверх голов, крикнул: «Не садись!...» Однако Бутусов, естественно, совершенно не отреагировал на запрет самодеятельного видеооператора – сел на заранее приготовленный табурет, кивнул устроившемуся рядом Юрию Каспаряну, и, аккомпанируя себе на гитаре, спел

«Шар цвета хаки». На экране, создавая иллюзию движения, то колебались и «хлестали по лицу» стебли высокой травы, то плыли кучевые облака, то вились клубы дыма. Сама песня была удивительно переделана под буги-балладу. Допев, Вячеслав встал, послал залу воздушный поцелуй, и ушёл в глубь сцены, откуда из темноты проговорил в микрофон: «А сейчас – для вас – Олег Сакмаров!» Экраны вспыхнули фиолетово-красной мозаикой, и на сцену, одновременно с узнаваемым риффом, вышел Сакмаров в празднично-алой рубахе.

«Взгляд с экрана» (известный так же как «Ален Делон») отгремел, как в лучшие годы «Наутилуса». Бутусов пел с пронзающей юношеской звонкостью, Сакмаров исполнил коронное соло на саксофоне, в толпе перед сценой взвился советский серпасто-молоткастый красный флаг - время обратилось вспять, и зал орал от ностальгического счастья. Пламенные прожекторы погасли, сменившись холодными синими огнями, и над сценой воцарился сумрачный

«Князь тишины» - во всей его готической красоте. Подыгрывали Бутусову Егор Белкин и Олег Сакмаров. Зрители, уже заведённые «Взглядом..», пели, смеялись, плакали, танцевали, орали и вздевали руки с самыми разнообразными символическими жестами, каждый из которых по-своему отображал эмоции. Когда загорелись жёлтые и оранжевые огни, а по экрану поползли звенья цепей, накал страстей достиг своего апогея.

«Скованные одной цепью» пели все. Абсолютно. От партера до закоулков под самой крышей «Олимпийского». Взрыв энергетики жёлтыми искрами. После песни Козырев что-то говорил, благодарил, но его не слушали уже вообще - совершенно в открытую.

«Гуд бай, Америка» завершила концерт. Бутусов допел последний куплет, и не дожидаясь конца песни, стремительно сбежал со сцены, будто за ним гналась толпа исступлённых фанатов. А музыканты доиграли свои партии, и ушли следом, потому что на сцене за всех остался Сакмаров – со знаменитым саксофонным соло. Это бы его звёздный час – он импровизировал, всё замедляя и замедляя темп, минуты три, наверное… Наконец последняя нота повисла полувопросительным восклицанием – и растаяла в воздухе. Сцена опустела, и все прожекторы погасли. Было 22:22.

Зал аплодировал, свистел, топал ногами и бушевал в темноте минут пять или шесть, самые нетерпеливые зрители успели покинуть свои места и уйти в гардероб. Но те, кто дождался, были вознаграждены – прожектора вспыхнули вновь, музыканты вышли на сцену, и Бутусов спел на бис:

«Доктор твоего тела» - на экранах в синей спирали кружились чёрные птицы. Допев, Вячеслав сказал зрителям: «Спасибо за поддержку!». И совсем уж настоящей точкой в истории концерта стала задорная

«Хлоп-хлоп», под которую зал зажигал с воодушевлением не меньшим, нежели под «Скованных..»

Прожектора погасли, сцена вторично опустела. На экраны, шумя, вернулись вечные волны. Хрипло закричали чайки. Корабль «Наутилус» растворился в сиянии уходящего дня - и в легендах, в которых зачастую уже даже не помнится, был ли это корабль, подводная лодка, коллектив единомышленников или проект одного человека...

Концерт, начавшийся в 19:30, закончился в 22:30.

Все авторские права соблюдены и защищены. Использованы фото с логотипами, принадлежащие, соответственно, пользователю

gete_ap и каналу A-One, а также фрагменты текста

christopher_d и фото Ильи Кормильцева (фотограф Григорий Собченко)

Права на данный текст принадлежат

0lesja_0lgerd. Копирование его, целиком или частично, без согласования с автором - запрещается. Приветствуется размещение у себя ссылки-картинки, которая будет выглядеть так: